Профессор Чикагского университета предложил американцам эффективный способ восстановить гегемонию

Российская армия возьмет под контроль еще больше территорий, перед тем как Запад потребует от Украины мирные переговоры, заявил профессор Чикагского университета Джон Миршаймер. В этом я с ним согласен. Но в интервью YouTube-каналу Daniel Davis / Deep Dive сказал он не только это.

Вообще, я привык доверять этому могучему политологу, который анализирует любую ситуацию в лучших традициях американских ученых и политиков прошлого. Джон Миршаймер отличается от популярных у нас Скотта Риттера или Дугласа Макгрегора тем, что учит молодых американцев думать объективно в высшем учебном заведении, а не в соцсетях. Со временем мы наверняка услышим о его лучших студентах.

Надо признать, в своих статьях и выступлениях уважаемый профессор всегда убедителен. Но при этом я его читал и слушал как бы глазами и ушами наших врагов, он как бы выступает толмачом, переводчиком с русского на американский. И всякий раз убеждался, что наша позиция верна — вон, даже американский профессор ее без труда понимает.

В данном же случае есть повод с ним не согласиться. Как мне показалось, ему слегка отказал реалист, в некоторых своих пассажах проскальзывал эдакий англосаксонский патриот, а идеология всегда мешает быть объективным.

Например, он убежден, что договариваться с Россией необходимо, потому что КНР является большей угрозой для США. Да и на Ближнем Востоке дел полно. То есть для него гегемония родной страны над остальным миром все же является обязательной и неоспоримой, и он объясняет, как мы могли бы ей в этом помочь. Профессор считает большой ошибкой, что глупая политика Вашингтона допустила сближение Москвы и Пекина. Вот было бы хорошо, если бы Россия и Соединенные Штаты зажали Китай в клещи.

Ну, прямо он так не говорит, но все же именно такой расклад и подразумевается. А иначе зачем американцам дружить с русскими? Только ради решения главной геополитической задачи — восстановления изрядно потрепанной в последние годы гегемонии.

Только в этом он упрекает Белый дом, представляете? Все же для апологета реализма в политике это звучит довольно странно. Ведь реализм в политике предполагает учет интересов всех государств, вовлеченных в тот или иной конфликт, а восстановление и укрепление гегемонии США явно противоречит интересам России. Странно, что Джон Миршаймер этого не учитывает.

Несколько раз он повторил, что мы освободим (по-американски «захватим») еще четыре области Украины. Правда, не назвал какие, поэтому можно только предположить: Николаевскую, Одесскую, Харьковскую и Сумскую. А поскольку профессор не объяснил, почему именно их, это сделаю я.

С Харьковом и Сумами все более-менее понятно: они граничат с нами, оттуда летят дроны и ракеты по нашим деревням и городам. Угроза должна быть отодвинута.

Однако Николаев и Одесса, на мой взгляд, важнее. С украинского побережья атакуются наши корабли, по сути, Черноморский флот оказался заперт в портах. И до тех пор, пока Украина имеет выход к Черному морю, он так и будет лишен возможности участвовать в боевых действиях. Не только на Украине, но и на Ближнем Востоке.

Разве не очевидно, что Россия никогда не станет мириться с таким положением?

Сегодня НАТО (главный подстрекатель тут Великобритания) имеет уникальную возможность планомерно ослаблять наш военно-морской потенциал, напрямую не участвуя в конфликте. И альянс этим пользуется. Как только черноморское побережье нынешней Украины станет нашим, атаки тут же прекратятся. Иначе запуск беспилотных катеров из Болгарии, Румынии или Турции — это явный casus belli, на который Запад вряд ли решится.

Поэтому освобождение Одессы и Николаева, несомненно, произойдет, и я думаю, даже раньше Харькова и Сум. Эта экзистенциальная угроза — одна из главных на сегодняшний день, и проблему придется решать в ближайшее время.

Странно, но Джон Миршаймер о ней не говорит, хотя должен бы. Он предлагает во что бы то ни стало и как можно быстрее побудить украинцев начать переговоры с русскими, чтобы зафиксировать имеющийся статус-кво — согласиться, что бывшие Донецкая, Луганская, Запорожская и Херсонская области теперь принадлежат России. Плюс Крым, конечно. Полагаю, именно для того, чтобы мы не претендовали на Одессу и Николаев, Харьков и Сумы. При этом в договоре клятвенно пообещать больше не топить наши военные корабли и не обстреливать мирные города и села.

Как хотите, но это не реалполитик.

Уважаемый профессор не может не знать: такой договор должен включать в себя уничтожение военных баз, доков, военных заводов и биолабораторий на всей территории оставшейся Украины и под нашим присмотром, полное разоружение ВСУ и отказ от какого бы то ни было взаимодействия с НАТО, а главное — регулярные инспекции российских военспецов на эти объекты и в военные части. Разрешат в Вашингтоне подписать Киеву такой договор с Москвой? Чикагский профессор должен понимать, что ни за что и никогда.

Уверен, что те, кто принимает решения в Соединенных Штатах, и без Джона Миршаймера отдают отчет в том, что три войны — с Россией, Китаем и на Ближнем Востоке им не потянуть. Но Белый дом и не собирался вести три войны одновременно. Там были уверены, что благодаря санкционному давлению и западному вооружению удастся провернуть блицкриг — заставить Россию отказаться от новых территорий, включая Крым. Но — не вышло и уже не выйдет, мы оказались сильнее. Поэтому теперь защиту Украины администрация Байдена пытается целиком и полностью переложить на европейцев, чтобы самим США сосредоточиться на двух других театрах военных действий.

На мой взгляд, именно такая тактика демонстрирует настоящий политический реализм. Белый дом, подключая к украинской прокси-армии еще и европейские, как и прежде, старается добиться поставленных целей чужими руками. И у него, похоже, получается, во всяком случае, с экранов наших телевизоров и даже из некоторых властных кабинетов уже звучат призывы бомбить Берлин и Париж. А это как раз то, что нужно Вашингтону.

Автор же теории наступательного реализма, согласно которой миром правят национальные интересы, как будто пренебрегает национальными интересами самих Соединенных Штатов. А он, как я говорил выше, довольно прямолинеен: абсолютная гегемония. И Джон Миршаймер вовсе не против гегемонии США, он лишь полагает, что есть более гуманные и быстрые способы ее восстановить. Например, обмануть Россию, «отдав» то, что нам уже и так принадлежит. Именно поэтому в интервью он постоянно говорит, что пора переходить к дипломатии, причем как можно быстрее, пока противный Путин не решил все свои проблемы на Украине. И тем самым не создал проблемы родной Америке.

Тем не менее я еще не раз буду цитировать чикагского профессора. Он, вне всякого сомнения, самое светлое пятно на потускневшем американском политологическом небосклоне. Но даже к Джону Миршаймеру, как видите, приходится относиться критически. Американоцентризм — практически неизлечимая болезнь, в той или иной степени ею поражены все, кто живет в США.