Бывшие советские республики как цеха одного завода
Те, кто постарше, должны помнить, как популярна в 80-х была идея хозрасчета. Это когда заводам и фабрикам, а также цехам и даже бригадам давалась возможность рулить своей микроэкономикой. То есть разрешали переходить на договорную основу целым коллективом и не вмешивались в распределение зарплат и премий.
Тогда нам было невдомек, что бригадный подряд не имеет ничего общего с экономикой. Ведь если завод заключил контракт на изготовление тысячи гаек, а бригада хочет и может сделать пять тысяч, чтобы больше заработать, то вся схема разваливается — лишние четыре тысячи гаек никому не нужны. Но при социализме за них все равно, конечно, платили, но гораздо меньше. А потом везли продукцию на склад — до лучших времен.
При этом бригада возмущалась вопиющей несправедливостью — рабочий люд мало волновала экономика большого завода. Раз мы сделали — платите! Рабочему люду всегда казалось, что начальники обманывают, а деньги кладут в карман.
Надо сказать, начальники по своему мировоззрению отличались от рабочих мало — им, в свою очередь, казалось, что вышестоящие начальники обманывают завод, причем в более крупных масштабах. Мысль о системной экономической ошибке приходила в голову немногим.
С этими заблуждениями и предубеждениями мы и подошли к началу 90-х, когда развалилась страна.
Если СССР представить в виде большого завода, то все союзные республики были в нем разными по размеру и функциям цехами. И когда начался парад суверенитетов, то как предательство этот процесс в тот момент почти никем не воспринимался. Что бы кто сегодня ни говорил. В большинстве своем мы отнеслись к развалу СССР с пониманием — идея хозрасчета, но теперь уже на уровне республик, засела в мозгах крепко. Слишком голодное было время, не до геополитики.
В тот момент казалось, что это не навсегда. Это лишь способ заработать напрямую, без вороватых и некомпетентных командиров, которые довели страну до талонов на питание.
Я хорошо помню рассказ отца — работника одного из союзных военных ведомств о том, как его сослуживец спешно собрался и уехал на родную Украину, потому что там ему предложили генеральскую должность. К этому тоже относились с пониманием, а вовсе не как к предательству — если бы тому украинцу предложили на тех же условиях уехать куда-нибудь на Крайний Север, он бы тоже, пожалуй, согласился. В сложных условиях вообще год службы за два засчитывался, и зарплата была куда выше.
Мало кому приходило в голову, что новое государство уже зажило своей суверенной жизнью и начало собственное строительство. Никому и в страшном сне не могло присниться, чем оно закончится.
Вернемся, однако, к экономике.
Цех не может существовать независимо от предприятия, для которого он строился, и тому есть масса причин. Если его перевести на хозрасчет, он неизбежно столкнется с неразрешимыми проблемами — ему придется самостоятельно искать заказы, увеличивать накладные расходы — платить зарплату управленцам, нанимать юристов, полноценную бухгалтерию, строить свои склады, подъездные пути, модернизироваться за свой счет и так далее.
Разумеется, есть и исключения — если, например, получили самостоятельность заводские подразделения, где изначально работало мало народу, а главной функцией была добыча и доставка с местных рудников до предприятия весьма востребованных во всем мире полезных ископаемых. Другими словами, Азербайджан, Туркмения, Узбекистан и Казахстан вполне самодостаточны и могут жить в условиях суверенитета, потому что во времена СССР и раньше на их территориях были найдены месторождения нефти и газа. Они проводят самостоятельную политику — каждая по-своему.
Но даже у них могут появиться проблемы. Рано или поздно они, весьма вероятно, столкнутся с внешней агрессией, и им понадобится помощь. А ведь профессионалы из общезаводского «секьюрити», которые раньше защищали всех от непрошенных гостей, остались в России. Совершенно не исключено, что когда-нибудь богатые нефтедобывающие республики, которые сегодня чувствуют себя экономически уверенно и не тратят столько денег на оборону, сколько мы, попросят нас о помощи в противостоянии с внешним врагом. И мы ее, конечно, предоставим.
Такие «производственные цеха, как Литва, Латвия и Эстония, независимо от «заводоуправления» жить не могут. Но им повезло — по политическим, а вовсе не по экономическим соображениям их прибрал к рукам конкурентный «завод». И несмотря на то, что производство этих «цехов» так и осталось невостребованным, кадры не пропали — они разбрелись по новому крупному предприятию, устроились там на низовые должности и живут по советским меркам очень даже неплохо.
Белоруссия вовремя сообразила, что производственные отношения с центральным офисом лучше не портить. На мой взгляд, она добилась идеального советского хозрасчета исключительно благодаря стараниям Александра Лукашенко.
Армения, Таджикистан и Киргизия, помыкавшись по свету и не найдя «заказчиков» на свою продукцию, смирились со своей второстепенной ролью и вернулись к тому, с чего начинали.
Молдавия и Грузия, кажется, все еще находятся в процессе осознания своей незавидной участи в этом жестоком мире, и рано или поздно поймут, что шанс обеспечить более-менее пристойную жизнь своим гражданам у них может появиться, только если они восстановят прежние «производственные связи». Причем Молдавии, возможно, еще предстоит пройти этап воссоединения с Румынией, которая считает себя более развитой. Разумеется, этот союз нищих приведет лишь к напряжению в обществе и закончится, скорее всего, плохо.
Наконец, мы подошли к самому крупному «цеху» — Украине, которая по политическим, а вовсе не экономическим причинам все последние десятилетия усиленно пытается поменять «заводоуправление». И это самая большая проблема для громадян, потому что перспектив в этом поиске у них нет ровным счетом никаких.
Новые «хозяева» уже побродили по «цеху», который обзавелся всеми атрибутами завода — директором, вывеской, логотипом и уставом, поэтому довольно реалистично представляют, что под видом работающего предприятия им пытаются втюхать огромное, но ужасно запущенное помещение с выбитыми грязными окнами. Его совершенно невозможно протопить зимой за те смешные деньги, которые оно в состоянии заработать на своих станках прошлого и позапрошлого веков. Кроме того, в «цехе» слишком много сотрудников — так много Евросоюз не обеспечит работой ни за что.
Все 32 года независимости местные начальники, мастера и бригадиры, пытаясь заработать, потихоньку продавали оборудование и инструменты на сторону по цене металлолома. Причем некоторые из них делали это довольно бойко и даже сколотили себе на этом нехитром деле состояния.
Собственно, что предлагают украинцы новому «заводу», которого они наметили себе в жертвы? Вложиться в модернизацию их прекрасного «цеха», заменить все станки, побелить стены, навести порядок в медпункте, санузлах и заводской столовой. Но самое главное — обеспечить их заказами в будущем. Потому что с прежним заводоуправлением они публично побили горшки и даже под телекамеры перерезали силовой кабель, который, собственно, и питал энергией нэньку.
Европейцы прониклись. Но потенциальные новые хозяева весьма осторожны и привыкли считать деньги — для начала они дали чуть-чуть на проведение реформ. То есть попросили хотя бы помыть окна и вставить в них стекла, чтобы в «цех» начал проникать солнечный свет. В заводской многотиражке начались бурные обсуждения, как именно будет происходить помывка, какого цвета должны быть тряпки, что за раствор следует применять, где взять стеклорезы и стекольщиков, достаточна ли их квалификация, не лучше ли нанять иностранцев.
Однако вскоре выяснилось, что пока шумные активисты мечтали о том, как светло скоро станет в их темном углу, деньги, выданные на реформы, попросту украли. Европа, увидев через месяц все те же грязные окна, озадачилась и решила, что инвестировать в это странное производство, которым руководит такая вороватая публика, никогда не будет.
Тем более что та продукция, которую теоретически можно здесь производить, никому не нужна. Этого полно везде и гораздо дешевле.
Украинцы все еще наивно считают свой «цех», формально превратившийся в «завод», в лакомый кусок для Запада — конкурента России. Но их ждет разочарование — незалэжная держава крупнее Молдавии, Литвы, Эстонии и Латвии, вместе взятых. Такое государство с хозрасчетно-воровским менталитетом любого руководства, каким бы Майданом его не вынесло на самый верх, существовать самостоятельно не может, а кооперация с ним не нужна никому, кроме нас.
Впрочем, теперь и нам особо не нужна. Ну разве что как нейтральная территория без военных баз угрожающих нам альянсов. Ради чего, собственно, и проводится спецоперация.
России после развала СССР оказалось и легче, и сложнее всех одновременно. Сложнее, потому что мы продолжали чувствовать ответственность за население, оставшееся на отпавших территориях и пытались отстраивать на этой основе взаимоотношения с новыми странами, возникшими на наших окраинах. Отсюда дешевый газ и остальные преференции, которые долгое время получали бывшие советские республики.
Проще, потому что нам легче восполнить потерянные производства. В России всегда была сосредоточена государствообразующая элита, лучшие управленческие кадры, которые центр высасывал из провинции для решения общих проблем, а главное — ощущение преемственности. То есть Москва как была «заводоуправлением» при Советском Союзе, так и осталась, несмотря на потерю «цехов». Со всеми международными связями, действующими межгосударственными договорами и членством в международных организациях. Вплоть до того, что мы как были, так и остались членом Совета безопасности ООН, а посольства СССР по наследству достались России.
Разумеется, за последние три десятка лет и у нас наступило понимание, что начальники «цехов», ставшие директорами мелких «заводов», не стремятся вернуться к своей прежней роли — выполнять команды центра. Теперь они абсолютно бесконтрольны, и им живется куда лучше, чем во времена СССР. В отличие от их «рабочих», которым постоянно внушается мысль о прелестях обретенной свободы.
Столкнувшись с откровенной враждебностью, Россия занялась наконец восполнением потерянных производств — хотя бы для того, чтобы бывшие подчиненные не чувствовали себя незаменимыми членами экс-советской кооперации и не продавали втридорога свое довольно скромное участие во взаимовыгодном деле. Оказывается, нам и самим нужна независимость от их капризов и гонора, которые у начальников цехов, мастеров и бригадиров сегодня считается политикой.
Экономика — наука очень злая. Она не прощает ошибок тем, кто игнорирует ее законы. Поэтому судьба Украины будет самой печальной среди всех бывших республик СССР.
