Нельзя не заметить интересную их особенность — они направлены исключительно против элиты (или того, что ей считается на Западе). Формально воюя со всей Россией, западные страны и США острие своих антироссийских мер направляют только против элиты.
Понятно, почему это делается.
С народом не договоришься, с элитой можно договориться всегда (а с отдельными ее представителями наверняка). Народ не запугаешь (особенно наш), а элиту запросто. Народ не сбежит и не предаст, а вот элита… И предаст, и отречется и усомнится. Итак, народа в их схеме не существует в принципе.
Следующая важная деталь — поскольку санкции касаются элит (и в некоторой степени обеспеченного населения крупных городов), они вообще не касаются провинции, на которой, собственно, Россия и держится. Поэтому провинция никак не может поддержать санкции, а, следовательно, поддерживает Путина. Напомним, что проамериканская Болотная провалилась, в том числе, и по этой причине. Тогда весь протест был средством развлечения и самопиара некоей группы людей в пределах МКАД и все.
То же самое касается и санкций — провинция вообще не понимает, что это такое. Но она хорошо понимает, кто такой Путин и что он для них сделал. Поэтому санкции сегодня имеют сугубо пиротехнический эффект, который, однако, приносит и некоторую пользу. Ответ на санкции погружает в панику и истерику гламурных проституток и их сутенеров, лишенных возможности на трудовом досуге подкрепиться фуагрой и моццареллой.
Еще одно существенное соображение. Как известно, существует понятие моральной устойчивости армии в бою. То есть при каком количестве потерь в живой силе армия чувствует свое поражение. У многих армий (например, итальянской или турецкой) этот показатель около 15%. Иными словами, гибель 15 процентов солдат и офицеров армия воспринимает, как поражение и бежит.
У российской армии этот показатель был всегда больше 75 процентов. То есть практически «до последнего солдата». То есть, когда сражается всего лишь пятая часть, она верит в победу. Но армия это часть народа. То есть это показатель моральной устойчивости не только армии, но и всего народа. А теперь представьте себе, сколько надо Западу приложить усилий, чтобы 75 процентов людей в России (или больше) почувствовали свое «поражение» от западных санкций, почувствовали себя проигравшими. Задача эта невыполнима в принципе.
И в заключение о пресловутой фуагре. Запад может полностью перекрыть каналы продовольствия в Россию и это ничего не изменит. И не только потому, что в России есть все свое. Дело в том, комфорт, к которому десятилетиями направляются все усилия западной цивилизации, давно преодолел уровень просто «сытости» граждан и перешел на новый уровень — «сытости от фуагры» или «сытости от парной телятины», которая существенно отличается от простой «сытости от рататуя» или «сытости от хлеба с маслом». То есть «сытость от хлеба с маслом» на фоне сотен сортов мяса, сыра, паштетов и колбасы для многих может показаться балансированием на грани голода.
В России же сильна генетическая память (мало кто помнит, что маниакальное стремление нынешних дачников растить картошку это сохраняющаяся генетическая память о военной нужде и голоде) не только о военных и послевоенных годах, но и об эпохе дефицитов и о начале 1990-х, когда не было ничего. Поэтому в России важно быть сытым. Просто сытым. И пока есть любые продукты, обеспечивающие эту сытость, все будет хорошо. Особенно это очевидно, опять же, в провинции. А до хлебных бунтов, с которых, как известно, начался февраль 1917-го, у нас очень далеко.
Поэтому то, что происходит, это кризис понимания Западом того, что нужно делать. Это лишнее доказательство того, что они не знают, как им быть и как нас заставить согласиться с тем, что «мы проиграли». Это их кризис, а не наш.
